Л.М. Ахметзянова. «Система антропонимических формул в произведениях Д. Хармса»Ономастикон образует в языке особую подсистему, функционирующую и развивающуюся по языковым законам. Все изменения, происходящие в системе языка, неизбежно отражаются на именах. Выбор имен персонажам, как и формирование в целом антропонимического пространства — это сложный и трудоемкий процесс, сочетающий знание традиций, обычаев, творческую фантазию, ориентированность на реальных прототипов и «житейский» прагматизм1. Антропонимическая система является результатом влияния многих историко-культурных, религиозных, социально-общественных и других факторов. В художественном мире, как правило, за конкретным персонажем закреплена определенная форма его имени: полная или сокращенная. Однословная формула используется при номинации детей. Двухсловная формула «имя + отчество» используется со значением уважительности. Трехсловная формула именования используется для номинации уважаемого всеми человека. Необходимо подчеркнуть, что традиции русской литературы в поддержании намеренности подбора писателем социально значимых антропонимов, включая их структуру и модели именования. Например, антропоним Иван Иванович Иванов является характеризующим и без контекстного окружения, а фамильный формант — ский является показателем принадлежности к знатному роду, полная форма отчества и личного имени и трехсловная формула именования создают образ уважаемого человека из высших слоев общества. Именование в русском языке происходит по одноименной (имя, отчество, прозвище, фамилия), двуименной (имя + фамилия, имя + прозвище и т. д.) и трехименной (имя + отчество + фамилия) системам. Тот или иной выбор зависит от сферы общения, параметров коммуникативной ситуации: цели общения, отношения между говорящими, пола, возраста, образования и т. д. В зависимости от сферы употребления — официальной или неофициальной — мы наблюдаем те же самые имена, но уже претерпевшие изменения, например, могут быть суффиксы с субъективной оценкой, стяжения, наращения и т. п. Таким образом, можно сказать, на сегодняшний день общеизвестно традиционное деление антропонимических систем разных народов на однословные, двухсловные, трехсловные формулы именования лица. Однако эта классификация исходит из официально принятой на сегодняшний день формулы: имя + фамилия + отчество, — и в речи используются различные однословные или двухсловные, а иногда и многочленные системы, отличающиеся от единой, официальной. В произведениях Д. Хармса широко представлены все типы антропонимических формул. Исследуя ономастическое пространство писателя Даниила Хармса, нужно отметить, что литературному миру известен один писатель под псевдонимом Д. Хармс, но с разделением на Хармса «детского» и Хармса «взрослого». «Детский» Хармс сотворил страну в поэзии для детей и стал ее классиком. Произведения для детей полны светлого юмора, неутомимой творческой энергии, тогда как тексты для взрослой категории читателей наполнены трагизмом мироощущения и строятся по принципу черного юмора. Читателю нетрудно обнаружить сдвиг мировоззрения Хармса в гораздо более тяжелую, мрачную сторону. Трагизм его произведений в этот период усиливается до ощущения полной безнадежности, полной бессмысленности существования. Безусловно, мировоззрение автора сказывается и на системе именования. Имена детей обозначаются сокращенными вариантами антропонимов (Вася, Мария), которые воспринимаются как естественные и нейтральные, а также уменьшительно-ласкательными (Леночка, Мариша), в то время как по отношению к взрослым эта тенденция не наблюдается и имена собственные в основном представлены в полной форме одной из существующих антропонимических формул. Хармсовская антропонимическая система именования представлена: 1) личными официальными именами, где наблюдается полная форма употребления (Петр, Иван, Антонина, Мария и др.), 2) личными гипокористическими (уменьшительно-ласкательными) именами в сокращенной форме, стилистически нейтральными (Ваня, Вася, Оля, Наташа и др.), 3) личными квалитативными именами со значением субъективной оценки (Сенька, Петя, Леночка, Марфушка и др.), 4) отчествами (Яковлевич, Андреевич, Алексеевна, Николаевна и др.), 5) фамилиями (Ступин, Миронов и др.). Наряду с «заурядными» у Хармса фигурируют и необычные имена, вроде «звуковых монстров», которые также можно включить в вышеуказанную классификацию имен собственных. Вот, например, список имен, придуманный Хармсом: «Брабонатов, Сенерифактов, Кульдыхонин, Амгустов, Черчериков, Холбин, Акинтетерь, Зумин, Гатет, Люпин, Сипавский, Укивакин». С точки зрения звуковой изобразительности примечательно драматическое произведение для детей «Цирк Шардам», в котором можем наблюдать сразу два антропонима, поражающих слух своей необычностью и изобразительностью:
а также:
Здесь мы наблюдаем прием языковой игры, который автор использует для намеренного представления комичности ситуации — каламбур. Наиболее часто употребляемыми личными именами у Хармса являются: Иван, Петр, Николай, Михаил, Мария, Анна и др. Фактически имя Иван в текстах Хармса и относительно и абсолютно занимает первое место. Этот антропоним нередко употребляется вместе с его разговорным вариантом — полуименем Ванька. Ср., например:
Ввиду широкого распространения имя Иван в русском языке приобрело способность употребляться с различными дополнительными значениями в функции вторичного, ассоциативного именования людей, чаще русской национальности. Ср. у Маяковского: «Россия вся единый Иван...» (В. Маяковский, «150 000 000»). Примечательно, что многочисленные Иваны Хармс заимствует у Гоголя. Ср., например, с одной стороны, Иван-лакей, Иван-псарь, Иван-музыкант в произведении «Игроки» и цирюльник Иван Яковлевич в «Носе» Н.В. Гоголя, а с другой — «Карьера Ивана Яковлевича Антонова», «Иван Яковлевич Бобов...» у Даниила Хармса. Нередко Д. Хармс использует в своих текстах персонажей с иностранными именами и фамилиями: Арабелла, Матильда, Ганс, Михель, Пауль, Петер, Ольбрен, Петерсен, Смит, Фингер, Швельпин и другими, — а также персонажей с историческими и реальными именами собственными: Герцен, Гоголь, Колумб, Наполеон и другими, — которые, несомненно, включаясь в контекст, привлекают к себе внимание адресата, порождая эффект читательского ожидания. Нередко личные имена вступают во взаимосвязь с фамилиями и отчествами, образуя двуименную и трехименную системы (Арабелла Мулен-Пулен, Дэви Чик, Лев Толстой, Иван Сергеевич Тургенев, Федор Михайлович Достоевский и др.). По частоте употребления фамилии в произведениях Д. Хармса занимают первое место, составляя структурно двусоставную и трехсоставную антропонимические формулы. Автором используются различные категории фамилий. Прежде всего выделяются фамилии, семантика которых четко определена в структурном плане: Гребешкова, Лебедев, Коршунов, Макаронов, Миронов, Мышин, Пирогов, Рябчиков, Шашкин и мн. др. Имеются также фамилии, представляющие собой звуковой набор и не поддающиеся объяснению с точки зрения происхождения: Елабонин, Калтаев, Ляполянов, Мркоков, Растопякин, Швельпин и др. Двусоставная антропонимическая формула имя + фамилия по сравнению с односоставной формулой (фамилия) встречается реже. Сочетание имен и отчеств как способ номинации хармсовских персонажей представляется довольно обширно. В основном Хармс использует мужские сочетания имен — отчеств. Женские сочетания малочисленны. Отчество в произведениях писателя всегда неотделимо от личного имени и употребляется только в сочетании с ним. Основой отчеств являются имена собственные: Иван, Петр, Алексей, Михаил, Константин и др. В детских произведениях Даниила Хармса отчества нередко появляются со «стяженными» суффиксами в форме -ыч, -ич: Петр Иваныч, Иван Иваныч, Иван Кузьмич и т. д. Например, в рассказе «Озорная пробка»:
В данном случае видим не только стяженное отчество Карлыч, но и соединение имени и отчества в одно целое: Павел Карлович — Палкарлыч. В следующем стихотворении «Иван Иваныч Самовар» персонажем является самовар, которого Хармс наделяет свойствами человека и именует уважительно Иван Иванычем:
Именно самовар — предмет бытового обихода — становится в стихотворении главным действующим персонажем, а не люди, которые поочередно подходят к самовару налить кипяточка. Предмет приобретает имя, одушевляется и пользуется уважением окружающих. Это явление квалифицируется в науке как явление антропоморфизма. Во «взрослых» произведениях Хармса подобного не наблюдается, потому что стяженная форма отчеств призвана внести в контекст легкость, простоту, непринужденность в общении, как это происходит в детских текстах. В произведениях для взрослых все отчества употребляются в полной форме, имеющей зачастую негативную, уничижительную семантику. Так, например, в рассказе «История дерущихся» писатель превращает веселую картину потасовки в фарс: уважаемые люди Алексей Алексеевич и Андрей Карлович дерутся. И, хотя отчества употребляются в полной форме (что обычно придает уважение человеку), в контексте они имеют отрицательную коннотацию:
Трехчленная структура имени собственного в текстах Хармса представлена довольно обширно. Например, Иван Яковлевич Антонов («Карьера Ивана Яковлевича Антонова»), Абрам Демьянович Понтопасов («История»), Василий Петрович Иванов («Ломка костей»), Александр Иванович Дудкин («Александр Иванович Дудкин») и др. Необходимо отметить такое явление в употреблении Хармсом имен собственных, как «двойчатка» и «тройчатка» — двукратное и троекратное повторение основы имени: Адам Адамович, Антон Антонович, Иван Иванович, Парамон Парамонович, Федор Федорович и др. Появление этих антропонимических структурных формул вызвано, возможно, появлением «двойчатки» у Н.В. Гоголя, только у Хармса она превращается в «тройчатку»:
Важен тот факт, что все имена хармсовских персонажей, несомненно, участвуют в создании некоего образа, но это не образ персонажа, а образ, создаваемый текстом в целом. У персонажа нет каких-либо личностных качеств, свойств, черт характера, то есть отсутствует необходимое означаемое. Это свойственно и «двойчаткам»:
Особое место занимают и у Хармса и у Гоголя Иваны Ивановичи. У Гоголя это: хозяин квартиры, которую в пору своей бедности нанимал художник Чартков («Портрет»); крестный отец Акакия Акакиевича («Шинель»); один из гостей помещика Сторченка, к которому приезжает Иван Федорович Шпонька; его высокопревосходительство («Утро делового человека»); наконец, один из главных персонажей «Повести о том, как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем». У Хармса это персонажи 9 текстов [2000, 1: 22, 365, 411; 2: 152, 186, 330; 3: 7 и др.], причем Иван Иванович Никифоров — это явная контаминация гоголевских Ивана Ивановича и Ивана Никифоровича. Интерес к мировоззрению Гоголя и высокая оценка его творчества были характерны для Хармса на протяжении всей его жизни. Другим любимым писателем Хармса был Ф.М. Достоевский, который также находился под значительным влиянием гоголевской поэтики. У Достоевского встречаем все те же гоголевские «двойчатки» в наименованиях персонажей и другие свойства, в проявлении которых у Хармса невозможно отделить влияние Гоголя от Достоевского. Например, Антоны Антоновичи Хармса и Гоголя присутствуют и у Достоевского в «Записках из подполья» и «Записках из Мертвого дома», Федоры Федоровичи — в «Бедных людях» и «Записках из Мертвого дома», Иваны Ивановичи — в «Селе Степанчикове...» и «Записках из Мертвого дома» и т. д. У Хармса есть несколько текстов, в которых у персонажа неожиданно, а порой даже незаметно изменяется имя (или отчество, фамилия). Приведем некоторые примеры:
Персонажем становится само имя. И это имя, по мнению разных исследователей, семантически пустое, подчеркнуто бессмысленно, «для Хармса характерно принципиальное безразличие к именам, вплоть до нарушения связи номинации с денотатом»2. Таким образом, в произведениях Даниила Хармса употребляются все анализируемые антропонимические формулы. В ряду одночленных выступают имена и фамилии. Самыми частотными среди означенных являются имя Иван и образованная от этого имени фамилия Иванов. Довольно обширно в текстах Хармса представлены двучленная (имя + фамилия, имя + отчество) и трехчленная (имя + отчество + фамилия) формулы именования персонажей, причем неоднократно встречаются сочетания имен собственных с одинаковой основой (двухкомпонентная антропонимическая формула), которые именуются «двойчатками». «Тройчатка» как способ именования хармсовских персонажей используется автором единожды. Среди представленных антропонимических рядов по частоте употребления абсолютное место занимают фамилии (однословная система именования). Специфика хармсовского стиля заключается в приеме «устранения персонажа». Хармс условно называет своих персонажей какими-то именами, но между тем, кроме имени, у них ничего нет. Это имя семантически пустое. ЛитератураХармс, Д. Собрание сочинений [Текст]: в 3 т. Т. 1: Авиация превращений / Д. Хармс. СПб.: Азбука, 2000. 576 с. Хармс, Д. Собрание сочинений [Текст]: в 3 т. Т. 2: Новая анатомия / Д. Хармс. СПб.: Азбука, 2000. 416 с. Хармс, Д. Собрание сочинений [Текст]: в 3 т. Т. 3: Тигр на улице / Д. Хармс. СПб.: Азбука, 2000. 384 с. Примечания1. Фролов, Н.К. Функции антропонимов в художественном тексте [Текст] / Н.К. Фролов // Духовная культура Сибири. Тюмень. 1994. С. 156. 2. Симина, В. Хармс и Белый [Текст] / В. Симина // Литературное обозрение. 1994. № 9/10. С. 53.
|
|
| О проекте Об авторах Контакты Правовая информация Ресурсы |
© 2024 Даниил Хармс.
При заимствовании информации с сайта ссылка на источник обязательна. |