Кто живет в квартире Даниила Хармса век спустя

Квартира, в которой Даниил Хармс жил с 1925 по 1941 год, находится по адресу: Санкт-Петербург, ул. Маяковского, 11. В настоящее время здесь живет художник Николай Котляревский (69 лет).

— Я здесь живу с 1976 года — как женился. Моя жена была дочкой искусствоведа Всеволода Петрова, а тот был другом Хармса. Моё любимое произведение Хармса — про Сусанина, который бороду жуёт, пока антрекот ждёт в харчевне: оно посвящено моему тестю. В 1941 году в этот дом попала бомба, и после войны весь дом расселили, чтобы провести капитальный ремонт. Капитальный ремонт шёл невероятно долго. За это время мой тесть, по его собственным словам, 42 раза ходил к председателю Союза художников Аникушину — просить квартиру: ему очень хотелось пожить в квартире друга. И получил её.

После капитального ремонта квартиру Хармса разделили на две квартиры. В одной живу я, а в другой — канадец и ещё какой-то мужик. Но комната Хармса досталась нашей квартире — там теперь гостиная. Четыре года назад умерла моя жена, и я жил здесь совсем один. В прошлом году у меня появилась женщина. У меня ещё сын есть, но он много лет назад поехал по делам в Сибирь, случайно обзавёлся там женой, детьми и застрял.

В советские годы Хармс был полузапретным, никто о нём не знал, было тихо, но с перестройкой развелось уж очень много хармсоведов, и стало тошно: они атакуют, домофон пиликает без конца. Я, к счастью, мало знаю, больше жена моя отвечала на их вопросы. Допытывались, не осталось ли здесь чего-то от Хармса. Осталось только несколько его прижизненных фотографий: Хармс с трубкой, Хармс с кем-то ещё. Лежат у меня в конверте, я их даю иногда на выставки, с возвратом.

Как выглядит типичный хармсовед? Они разные. Был один полный, ярко выраженный еврей, с шевелюрой. Он подолгу говорил, потом задавал вопрос, что-то записывал и снова говорил. Сидел часами и говорил. Зачем мы с женой были ему нужны, я не знаю. Он книжку написал и умер.

Потом был высокий, тощий, довольно угрюмый человек. Угрюмый, но восторженный: вытаскивал меня из квартиры на лестницу и торжественно сообщал: «Вы представляете себе, что по этим ступеням поднимался сам Хармс!» Совершенно блёклый тип — ни шляпы, ни трубки, помню только что темноволосый и короткостриженный. У еврея того хоть шевелюра интересная была. Сейчас ходит Алёша. Ему под 40 лет. Он стройный, воспитанный, чрезвычайно вежливый молодой человек. Чуть лысоват. Курит. Не уверен, что кто-нибудь из них понравился бы Хармсу.

Сам я художник. Тысячу лет назад закончил Академию художеств. В Союзе художников не состою: когда надо было поступать, я сильно запил и не поступил, а потом стало просто лень. В советские годы я продавался за границу. Пока работы вывозить было трудно, это там было востребовано, и я активно продавался, хоть и пил. Теперь, с открытым рынком, продаваться сложнее.

Поэтому сейчас всё больше приходится делать то, что нравится публике. Сладкие берёзки, ёлочки конфетные — всё то, что вызывает чувство умиления и стандартного, подчёркиваю, стандартного восторга. Теперь не напишешь просто поле — обязательно надо туда впихнуть васильков, ромашек.

Я ни разу не видел старух, падающих из окна, и слава богу. Я старух не люблю. Ни живых, ни мёртвых тем более. Больше всего не люблю тот тип старух, которые в магазине возмущаются. Я расплатился на кассе, а она мне из очереди кричит: «Корзинку назад поставьте». — «Нет, не поставлю, у меня руки заняты». — «Ишь ты барин какой! Руки заняты!» Старуха, какое твоё собачье дело?

Правда, как художнику мне бывает интересно поразглядывать старуху. Когда морщины избороздили всё лицо и оно сморщенное как печёное яблоко — это, конечно, малоэстетично, но для рисования удобно. Старушечий глаз — это и тень, и полутень: есть с чем работать. Можно часами наблюдать за тем, как старческое веко прикрывает глазную орбиту, как одна морщина впадает в другую. Особенно хороши для рисования тощие старухи: у них отлично просматривается череп. Толстые старухи у художников меньше котируются. Толстые старухи пусть пироги пекут, за внуками ухаживают.

Не думаю, что я бы понравился Хармсу. Я мало знаю, а он-то был эрудированный человек. Увлекался математикой, астрономией, хорошо знал музыку, сам играл на фисгармонии. У меня даже нет интересных странностей. Мне просто всё лень. Работать лень. Целыми днями с книжкой лежу. Когда становится лень лежать, я стою у окна, курю. Однажды ночью я стоял у окна и заметил, что внизу угоняют машину. Парнишка был в капюшоне, что-то засовывал в дверцу машины, отходил в подворотню, возвращался, осматривался. Я подумал крикнуть что-то, но была осень, холодно, я представил, как меня обдует, если я открою окно, и мне стало лень открывать окно и прогонять вора. Я докурил и лёг обратно на диван.

 
 
 
Яндекс.Метрика О проекте Об авторах Контакты Правовая информация Ресурсы
© 2024 Даниил Хармс.
При заимствовании информации с сайта ссылка на источник обязательна.